С.Петербург. 26 октября 18581
Любезные Родители Тятинька и Маминька,
Письмо я ваше получил, которое доставило мне отрадное впечатление, как обыкновенно всякое ваше письмо. Сегодня день ангела б[ратца] Дмитрия Ивановича, поздравляю вас с именинником.
К Петербургу после Валаама я понемногу привыкаю, а то сначала на все смотрел глазами чудака, до того я свыкся с тишиной монастырской жизни и Валаамом вообще, что трудно отвыкнуть. Бог даст на следующее лето туда опять. Монахи будут очень рады, они нас полюбили. На днях у меня был казначей валаамский и от лица игумена звал нас на следующее лето. Игумен прислал нам по просфоре и благословил по долгу и назначению. Уезжая оттуда, он нам тоже сделал подарки — книгу описания монастыря, плодов своего сада — яблоки даже и теперь ведутся у нас. Все это приятно, но главное сам Валаам живописен в высшей степени. Занятия наши на нем принесли нам пользу и успех. Я свои вещи носил к профессору, который остался весьма доволен и обещает, что Совет Академии наградит достойным образом. Будем ждать декабря и потом окончательного результата в марте. Картину буду готовить к марту на выставку. Картина будет подобного рода — одно из ущелий Валаама, состоящее из гранитных скал. Величиной карт[ина] будет более 2 аршин2.
Некоторые рисунки и картины, писанные с натуры, профессор наш советует издать, т.е. нарисовать на камне самим же, и издать альбом, который будет иметь значительный успех, потому более, что таких изданий у нас еще нет, а пользуются заграничными. Но в этом мы чувствуем уже силу, что можем сравняться. Но главное то, [что] подобного рода предприятия сопряжены с некоторыми трудностями по части материальной, на участие Академии нашей надеяться трудно до тех пор, пока сколько-нибудь успеем в этом предприятии, и если будет что-либо дельное, то тогда и она поможет. Этот альбом будет служить отчетом летних занятий наших, так что каждый ученик обязан будет представить в этом альбоме все то, что делал, и где был, в какой местности. Сначала мы попробуем только трое — я, Гине и Джогин3, мои товарищи и друзья, дай бог, чтоб это как-нибудь состоялось. Давно вам не говорил о квартире моей, а на этот раз сообщу вам кое-что. Живем мы двое — с тем же самым с кем и прежде — с Гине [...]. Комната наша не дурна, но скудна очень мебелью, и мы должны кое-что необходимое купить, кажется, тепла и суха. Хозяева наши из сословия артельщиков, по-видимому, люди хорошие. Вот вам план ее со всеми принадлежностями4. Стены наши почти сплошь увешаны картинами и рисунками. Когда-нибудь я вам нарисую и внутренность. Кстати, уже и напишу при сем и адрес. На Васильевс[ком] ост[рове], на Малом проспекте, между 5-й и 6-й линиями. Дом Бернардаки под № 15. Квартира наша № 69, вверху, в 4-м этаже. Не думайте, что это последний этаж, нет, выше нас еще этаж. Обедаем мы у кухмистера и по-петербургски — без ужина, за обед 25 копеек, состоящий из трех блюд, каждый день различных. Товарищей к нам ходят много по вечерам и есть знакомые и нетоварищи. [...]
Собор Исаакиевский мне не нравится, страшно пестрый и тяжелый и безвкусный, наружность гораздо великолепнее — а богатство страшное. Картина Иванова верх совершенства. Скоро появится в печати статья о ней, где ее окончательно ставят первой в мире искусства5.
Как-то на днях в Петербурге был пожар за Летним садом, горели барки с сеном числом около 50. Зрелище удивительное, горящие барки плыли по Неве по разным направлениям и их растаскивали железом маленькие пароходы. Прощайте. Прошу от вас любезных тятиньки и маминьки родител[ьского] благословения, остаюсь с истинным почтением и преданностью ваш покорный слуга и сын
Иван Шишкин.
1 Вверху письма пометка И.В.Шишкина: "10 ноября 1858 ответ писал 12 (нрзб.)".
2 Рядом сделан набросок будущей картины, обрамленный рисованной рамой.
3 Джогин Павел Павлович (1834—1885) — живописец, рисовальщик, литограф. Пейзажист. Учился в Академии художеств у С.М.Воробьева (1854—1862). В 1862 г. получил звание классного художника второй степени, в 1867 г. — академика. Друг Шишкина.
4 Приводится план комнаты.
5 Картина А.А.Иванова "Явление Христа народу" демонстрировалась осенью 1858 г. в Румянцевском музее в Петербурге.