«ВОКЗАЛЬНЫЙ» ХУДОЖНИК
И.И. Шишкин в мастерской
На протяжении всего XX века всякий путешественник, приезжающий в Россию, первым делом знакомился с картинами именно Шишкина: копии его картин вывешивались едва ли не во всех привокзальных залах ожидания, буфетах и столовых. В уменьшенном варианте они воспроизводились на многочисленных календарях, на обложках журналов и школьных тетрадок. И даже — на конфетных обертках. Имя его было известно всей культурной и неграмотной России. Иван Шишкин. Сегодня этот художник любим не менее прежнего, а известность его давно перешагнула пределы России.
ЕГО СЧИТАЛИ НЕДОТЕПОЙ...
В детстве Иван Иванович Шишкин вовсе не обещал стать знаменитым человеком. Напротив, его считали недотепой: малоразговорчивый — слова из него не вытянешь, неуклюжий, «медведеватый», как будто на кого-то или что-то обиженный, со звероватым взглядом, он редко вступал в веселые игры своих товарищей, предпочитая прогулки по лесу.
Он так и не сумел окончить четыре класса гимназии. И арифметика, и грамота ему давались с трудом. Учителя нервничали, слушая его ответы у доски, срывались на крик, а гимназист Шишкин от этого еще больше уходил в себя и замолкал окончательно. Ни воспитательные беседы у директора, ни родительские нотации делу не помогали. Пришлось родителям забирать сына из гимназии недоученным.
Попытка отца пристроить сына к торговому ремеслу также закончилась неудачей. Мать стала говорить о том, чтобы отдать бестолковое чадо в слуги к какому-нибудь богатому купцу или чиновнику — что было, конечно, крайне унизительно для сына купца второй гильдии. Отец обещал подумать...
Чтобы не слышать материнских упреков, он с самого утра до позднего вечера гулял по окрестностям города. Полюбил рисовать. Отец, заметив его неожиданные склонности к художеству, стал покупать сыну серьезные книги по искусству, освободив при этом от всех домашних дел. Результат превзошел самые смелые ожидания: через несколько лет Шишкин без труда поступит в московское Училище живописи, а после его окончания — в петербургскую художественную Академию. И через короткое время станет одним из самых известных художников России.
В конце жизни Шишкин говорил своим ученикам: «Если у вас что-то не получается, не огорчайтесь. Не получилось с первого раза, получится со второго. Не получилось со второго, получится с третьего. Не получилось с третьего, получится с четвертого, с пятого, с десятого… Главное, найти свое дело и место в жизни. И не переставать верить в себя».
Удивительно, что эти слова принадлежат человеку, способности которого когда-то обещали ему в лучшем случае карьеру лакея.
ПРОКЛЯТАЯ ЗАГРАНИЦА
После окончания Академии Шишкину, как медалисту, полагалась поездка за границу. Когда другие об этом могли только мечтать, Шишкин поехал туда с большой неохотой и не меньшим страхом. Он не знал языков, не любил городского шума, совершенно изнемогал и терял силы в людской толчее. Однако дела ради пришлось смириться.
Неприятности начались с переходом границы. В первой же гостинице, где остановились два русских художника — Шишкин и Валерий Якоби, знавших по-немецки буквально несколько слов, случился конфуз. Ночью в комнату Шишкина вошел кельнер, разбудил его и стал знаками показывать, чтобы тот одевался. Затем все теми же жестами показал русскому художнику, что тот должен покушать — на столе Шишкин увидел кровавый ростбиф. «Ну и порядки здесь!» — подумал Шишкин и, вздохнув, стал есть ненавистное ему полусырое мясо. Когда с трапезой было покончено, в комнату вошел управляющий отеля, обменялся несколькими словами с кельнером, после чего оба раскланялись, и кельнер начал его раздевать и показывать, чтобы он опять ложился в постель и спал. Иван Иванович так и сделал, проклиная кельнера и всех немцев.
На утро выяснилось, что накануне в отель приехал какой-то англичанин, также не говорящий по-немецки, и приказал разбудить в пять утра, чтобы ехать дальше. Кельнер, к несчастью, все перепутал...
«НАШ СЕРГУНЬКА НЕ БРЕЗГУНЬКА…»
Нелюбовь ко всему иностранному и, напротив, любовь ко всему отечественному доходила у Шишкина порой до мании. В одном из голландских кабаков ему, уже завоевавшему своими рисунками симпатии и восхищение местных жителей, подносили по очереди лучшие сорта пива. Шишкин, только для приличия пригубив очередную кружку, мотал головой в знак разочарования и просил подать русского кваса. Кваса у хозяина кабака никогда не водилось, послали посыльных в ближайшие питейные заведения. В одном из них квас таки обнаружили — целый бак. Его и принесли. Когда стали из него зачерпывать, на поверхность всплыла… дохлая мышь.
И.И. Шишкин
«Фи-и!» — пронесся по кабаку брезгливый гул. Шишкин, бросив презрительный взгляд на «жалких пивохлебов», встал из-за стола, зачерпнул из бака полную пивную кружку и… на одном дыхании осушил ее. Ошарашенные посетители замерли, открыв рты. Художник, по привычке утерев губы рукавом, еще раз победоносно окинул взором удивленную толпу, а затем, как писала потом местная газета, «русский исполин под восторженные возгласы рыбаков спокойно и невозмутимо проследовал вон».
Голландцы не могли знать, что всего лишь несколько лет назад этот «русский медведь», как его окрестили за высокий рост и невероятную силу, во время учебы в училище, когда родители из-за болезни отца не могли присылать ему денег, испытывал жестокую нужду и постоянный голод. «Наш Сергунька не брезгунька: лопает пряники и неписанные!» — дразнили его в училище товарищи, глядя как он, забившись во время переменок в дальний угол, со страшным треском разгрызает черные сухари. В течение многих месяцев его дневной рацион состоял из буханки самого дешевого хлеба и нескольких кружек кваса. Однажды, как и в голландском кабаке, кваса не оказалось. Был лишь испорченный квас — на его поверхности плавали дохлые тараканы. Шишкин съел полбуханки черствого хлеба и заставил себя выпить три кружки кваса. Из того бочонка...
НЕМЦАМ РУССКИХ ЛУЧШЕ НЕ ДРАЗНИТЬ
И все же была одна-единственная вещь, ради которой Шишкин делал исключение в своем категорическом неприятии чужбины: вино… Русские славились хорошей водкой, но изготовить доброе вино они не могли. За границей он пристрастился к хорошему французскому вину. В трудные минуты оно являлось для него утешителем, в счастливые минуты — вдохновителем.
И.И. Шишкин за работой над картиной "Мордвиновские дубы"
Путешествуя по Европе, Шишкин предпочитал проводить время или с мольбертом на природе, или в мастерской какого-нибудь известного художника, или в… кабаке. Его страстью было испробовать местные вина, сравнивать их с другими и выносить свой вердикт. Упиваясь порой до потери речи, он всегда самостоятельно передвигался и никогда не терял пространственной ориентации. Не имея при себе нужной суммы, он зачастую расплачивался своими рисунками. Местные жители диву давались, как этот пьяный в стельку тип, с грубыми и толстыми, как сарделька пальцами, покарябает с полчаса карандашом на бумаге и, глядишь, — матерь Божья, красота то какая!
Однажды в каком-то немецком кабаке десяток пьяных студентов, признав в могучем бородатом посетителе русского, стала осыпать его градом издевательских насмешек. Четверть часа Шишкин мужественно сносил издевки. А потом случилось то, о чем через день писали все местные газеты.
Русский художник, до этого уже успевший осушить бутылку бургундского, учинил настоящий погром: немецкие студенты, по свидетельству очевидца, летали по кабаку и, шмякаясь, словно подушки, о стены, плавно сползали на пол. В результате грандиозной драки несколько студентов оказались на больничных койках, остальным пришлось залечивать переломы и синяки дома. Дело дошло до суда, в котором в качестве вещественного доказательства был предъявлен согнутый в полукруг железный прут, толщиной в руку… Местный суд нашего художника безоговорочно оправдал.
Наверное, Шишкин мог бы спиться и погибнуть от цирроза печени или в какой-нибудь пьяной драке. Но у Шишкина, кроме богатырского здоровья, была еще и богатырская воля. Он умел отставить от себя стакан с веселящей жидкостью и сказать себе: «Надо работать!»
Продолжение
Александр Казакевич
Опубликовано: 18 октября 2008, 11:57:47