Питер. 6 декабря 1891
Милейший и глубокоуважаемый Александр Александрович!
Несказанно Вам благодарен за Ваш отзыв о моей выставке — прекрасно Вы понимаете дело. Это не то, что подлец Житель. Представьте себе удивление, что наши товарищи (с малыми исключениями) согласны с ним и очень обрадовались его приговору, — а за глаза ликуют, а в глаза сказать боятся — потеха, — много бы можно сказать по этому поводу, да не умею.
Жаль одного, что Ваши (в полном смысле превосходные) статьи помещаются в малораспространенном журнале, у меня эти две книжки Артиста переходят из рук в руки, и если бы слышали отзывы о Ваших статьях, то, право, порадовались бы. Все без исключения художники и не художники находят в ней новый свет или настоящий свет критики. Некоторые говорят (читавшие много), что на русском языке ничего подобного не встречалось. Так вот как, значит, пишите с богом. Ваши статьи об искусстве дадут ход журналу, об них говорят и говорят много...
За присланные деньги благодарю, но как же я с Вами-то разделаюсь. Я Вам обязуюсь дать этюд, и чтобы Вы не были в накладе.
Отчего Вы не приедете в Петербург дня на два, посмотрели бы сами на наши выставки. Они очень любопытны и поучительны.
Да, выставка наша передвижная будет опять в Академии наук. Правительство наше говорит, что этого желают москвичи.
Пишите петицию, вот, кстати, пускай Вам поручат передать эту петицию и уполномочат переговорить о выгодах и невыгодах помещения. Право.
Мы с Репиным сделали почин выставлять в теперешней Академии и находим только одно хорошим. Мы хозяева полные, и никаких притязаний и вмешательств нет.
Отчего Вы собираетесь через пятницу — нужно каждую пятницу, скорей будет общение и сближение, что ли?
Вы сумму порядочную выручили для голодных, куда же пойдут эти деньги? Попадут ли голодным?
В Академии наук потолок обвалился, и его теперь весь отбили штукатурку, осталась одна решетка. Что из этого будет не знаю, а правление наше уже покончило и договорилось с правлением Академии.
Что это бедный Савицкий, чем он болен? Кланяйтесь всем нашим, как здоровье Прянишникова? Простите, Ал[ександр] А[лександрович], пишу без связи и, пожалуй, без смысла, пишу сгоряча. Сейчас получил Ваше письмо, читаю и отвечаю, а то, пожалуй, и не соберусь написать.
Нечаянно подвернулась к Вам, А[лександр] А[лександрович], просьба: получил я письмо от ученика Училища живописи и ваяния Петра Ивановича Первунина1, который просит (ученик головного класса) внести за право учения деньги, сколько, я не знаю, иначе его исключат. Срок 8 декабря. Вот я бы и хотел попросить [Вас] или В.Е.Маковс[кого] справиться, так ли это и стоит ли, и если да, то, пожалуйста, дайте эти деньги или попросите Маковского, а я или вышлю, или как-нибудь сделаю через нашего казначея Лемоха. Пожалуйста, слезное письмо пишет, и к тому же еще земляк из Елабуги, а так я боюсь послать ему, просто я уже попадал на эту удочку. Обманывали, шельмы.
Вот все, что я мог Вам сообщить. Остаюсь с желанием Вам успеха и здоровья. Передайте поклон Вашей семье. Остаюсь
весь Ваш И.Шишкин.
1 Первунин Петр Иванович (1874—?) — живописец. Учился в Академии художеств (1892—1895). В 1895 г. получил звание классного художника третьей степени.