Село Братцево. Московской губернии. 28 сентября 1864
Дружок Иван Иванович,
Ты, брат, ошибся в своем предположении, надеясь, что твое письмо найдет меня в Питере, а я еще вон где сижу, смотри вверху на надпись, да и выбраться отсюда не знаю как, а все по милости добрых товарищей, которые заставили меня терпеть в чужом пиру похмелье. Они, изволишь видеть, жили со мной и, не заплатив ни гроша, отретировались в Питер с намерением добыть денег и выслать в уплату, а я остался заложником, и вот уже месяц сижу и жду выкупа, а каково положение-то, а? Да оно еще не было бы так досадно, если бы люди были без средств, а то оба получают казенное содержание — один 30 рублей, а другой — 40 р[ублей], второго ты знаешь — Вьюшин1.
Но несмотря, что я сижу здесь, я смогу тебе ответить на некоторые вопросы, например, весна здесь была хороша до 29 июня, то есть до петрова дня, а лета совсем не было, какая-то пародия на южную зиму — ветер и дождь изо дня в день да солнце раз или два в месяц показывалось вроде двунадесятого праздника, а теперь уже недели две идет снег вперемешку с дождем, да к тому еще сильнейший северный ветер, так что ни писать, ни в альбом зачертить ничего не думай, поэтому можешь судить, много ли я наработал. Написал три маленьких этюда, да и все тут — вот так лето.
Выставка должна открыться 4 ноября по случаю столетнего юбилея, который хотя и не будет праздноваться, но все-таки в этот день хотят открыть выставку, а приемка вещей до 20 октября.
Насчет справки у Зворского ты можешь остаться покоен, можешь возвращаться домой без всяких формальных прелюдий относительно Академии, об этом мне сказал Львов еще весной, когда я хлопотал об участи твоего отчета, который сгиб невозвратно, да и на кой его теперь черт. Жаль только фотографий, которые с ним пропали.
Как посмотришь голландцев, то укладывай свой чемодан и бери свои этюды, да и поезжай домой. Мы с Джогиным соскучились по тебе.
Как ни тепло чужое море,
Как ни красна чужая даль,
Не ей поправить наше горе,
Размыкать русскую печаль!
вот тебе и куплетец по этому случаю, да, кстати о Джогине — он с жинкой нынешнее лето жил у Боголюбова в подмосковной деревне или скорее у родственников Боголюбова от меня верстах в 12-ти и приезжал, и с Боголюбовым ко мне, и я был у них, они только жили, пили, ели, гуляли, но не работали, потому что лето, по выражению Боголюбова, подлец.
Через неделю я надеюсь, что меня выкупят из залога и я буду в Петербурге, а ты уведомь меня, когда ты намерен выехать, то я буду ожидать тебя. По приезде в Питер я узнаю остальное, о чем ты пишешь, и немедленно уведомлю тебя.
До следующего письма, остаюсь твой
Иван Волковский.
Купи-ко какую-нибудь заморскую штуку годную для художественного употребления, они там, надо полагать, гораздо дешевле, чем у нас. Где Гине и что с ним, ничего не знаю. Ты подивишься, что я пишу на таком клочке, это, брат, последний клочок, больше у меня и бумаги здесь нет, кроме что чистые листы в альбоме, да те не годны для корреспонденции, очень толсты.
1 Вьюшин Александр Васильевич (1835 — не ранее 1904) — живописец. Портретист и жанрист. Учился в Академии художеств с 1857 г. В 1862 г. получил звание художника. Преподавал.