Письма
Москва. 13 ноября 1891
Многоуважаемый Иван Иванович!
Ваша записка на имя Аванцо, присланная мне через Савицкого, передана мною в магазин Аванцо, но оказалось, что рисунок Ваш им продан уж давно, и потому в пользу голодающих от Вас ничего нет.
Если Вы ничего не имеете прислать из этюдов Ваших, то я могу предложить Вам поставить от Вашего имени один имеющийся у меня Ваш старый этюд сосен и берез по глиняному обрыву. У меня давно есть охотники приобрести его рублей за 50, но я не продаю ничего из моей коллекции без разрешения авторов. Когда я последний раз был у Вас и приобрел у Вас этюдик дубов для доктора Р.Мицкевича, то Вы разрешили мне при случае продать еще что-нибудь из Ваших этюдов, имеющихся у меня, с тем, что деньги будут высланы Вам и Вы, взамен проданного, дадите мне что-нибудь другое из Ваших этюдов. Таким образом, в мае я продал Ваш старый крымский этюд постройки на скалах и прислал Вам деньги через В.М.Константиновича и сообщил Вам об этом в письме. Но Вы ничего мне не ответили. Не знаю, как Вы отнесетесь к данной продаже, я не решался бы вновь продавать что-нибудь из Ваших этюдов. Но теперь является исключительный случай: дело идет о голодающих, и я уверен, что Вы не откажетесь участвовать в этом деле, тем более таким способом, который избавит Вас от труда выбирать и пересылать в Москву что-нибудь из Ваших работ. Черкните мне об этом хоть одну строчку.
Савицкий говорил мне, что начало моей статьи о французской выставке понравилось Вам. Если бы Вы знали, как я этому рад. Я страшно боялся выступить в печати с моими взглядами на искусство, боялся не публики, конечно, а суда товарищей. Теперь я успокоился почти совершенно мнений: Вашего, Мясоедова, Прянишникова и еще кое-кого. Остается ожидать грозы от Ярошенко. Признаюсь, я больше всего боюсь его мнения и уверен, что мне еще будет головомойка, может быть, выраженная в горячем протесте против моих взглядов, а может быть, и в полном молчании с его стороны. Боюсь и того, и другого.
Простите, дорогой Иван Иванович, что беспокою Вас, но Вы все-таки напишите мне хоть строчку. [...]
Искренне преданный Вам
Ваш А.Киселев.