Кисловодск. 23 июня [1895?]
Дорогой Иван Иванович, пишу Вам с большим опозданием и не из-за границы, как обещал, а из Кисловодска, потому что до приезда сюда я был как в чаду и не мог разобраться в массе вынесенных впечатлений, да были и другие обстоятельства, мешавшие писать. Говорить о них теперь не стоит — скажу при свидании. Видел я три салона: 2 в Париже и один в Лондоне, в общей сложности перед моими глазами промелькнуло 7200 художественных произведений, и если среди них не было ни одного сногсшибательно хорошего, то много было просто хороших и преимущественно со стороны выполнения, с этой стороны нельзя не позавидовать высокому уровню среднего художественного образования, даже на плохих вещах видна строгая школа, и нельзя достаточно надивиться на нашу молодежь, которая вывозит из-за границы склонность подражать манере, мутным тонам, всевозможным уродствам, которые там не пользуются ни малейшим почетом; точно дикари, перенимающие у культурных людей прежде всего пороки и дурные наклонности и неспособные понять лучших сторон культуры, перенимают внешность и утрачивают оригинальность и самобытность, боясь казаться тем, что они есть.
Я очень доволен, что мне удалось видеть все самые характерные и считающиеся лучшими вещи Пювис-де-Шаванна1. За ним идет теперь целая толпа подражателей, таких же бесцветных и безвкусных, как и он. Сколько я понимаю, все это мертвые души, у которых ничего своего нет, сказать им нечего, и вот они стали подлаживаться к старшим итальянцам и, подражая их невежеству, думают, что создают однородные с оригиналами художественные произведения. Очевидно, будущее искусства не в них. Где же оно? Куда искусство стремится и какие идеалы преследует? С этими вопросами я ехал, думал себе это выяснить и ошибся! Какая-то всеобщая смута, отчаянные усилия выработать новые способы выражения, обогатить, если можно так выразиться, художественный язык новыми словами и оборотами речи, но для чего? Пока не видно. И все это в одинаковой мере относится ко всем родам искусства, следовательно, и к пейзажу. Настоящего пейзажа — картины я не видал ни одного; но попыток и поисков в передаче поэтических настроений и моментов много, а в передаче лунного света, закатов, потоков воды некоторые достигают значительных результатов. Все эти поиски, метания, жажда нового гнездятся на выставке Марсова поля. В Салоне же все рутина и старая академическая закваска. Если возможно сравнение, то отношение Марсова поля к Салону такое же, как у нас передвижной выставки к академической; на первой никаких наград и знаков отличий, веет молодостью, жизнью, исканием новых путей, на 2-й — медали, печатные отзывы, почетные имена и в значительной мере мертво и консервативно. Правда, что там есть, что консервировать, есть художественные традиции рисунка, формы, и в этом большая разница с нашей Академией, у которой никаких традиций, беречь нечего, прежняя традиция исчезла без следа, а новая, мариупольская, еще неизвестно, что даст.
Мне все-таки хочется сказать Вам, что мне понравилось больше всего из виденного мною — это 2 больших панно для парижской ратуши, изображающих "Радости лета", художника Фриана; залитая солнцем природа, цветущий луг, на котором молодые, веселые женщины собирают цветы, убирают ими своих детей, а люди постарше отдыхают от труда в тени дерев, среди них сильная, здоровая мать любовно и бережно держит на коленях чудесного спящего ребенка2. Очень простая затея, но сколько в ней жизни, и жизни радостной, здоровой, и написано это так сильно и свежо, что я по крайней мере с сожалением расстался с этими полотнами.
Вот Вам беглый и не очень-то обстоятельный очерк моих впечатлений. Надеюсь при свидании дополнить то, что здесь недосказал. Как Ваше здоровье теперь? Поправились ли Вы совсем и что поделываете? Я очень буду Вам благодарен, если Вы мне хоть в нескольких словах напишете об этом. Адрес мой самый простой: Кавказ, Кисловодск, на мое имя. Здесь Аполлинарий Васнецов и несколько молодых художников, которые у нас по целым дням. Будьте здоровы и не поленитесь написать. Искренне Ваш
Н.Ярошенко.
1 Пюви де Шаванн Пьер (1824—1898) — французский живописец. Писал в основном на религиозные и аллегорические темы. Работал главным образом в области монументально-декоративной живописи. Его творчество представляло собой один из вариантов символизма.
2 Фриан Эмиль (1863—1932) — французский живописец, гравер, скульптор. Еще в 1894 г. в обоих Салонах экспонировались декоративные произведения, заказанные французским правительством для украшения парижской ратуши и Сорбонны.